Back to Julia Chuhloma homepage
Encoding1251
07.06.2011
Отречемся от старого мира... (схоластическое)
Делаю попытку дать определение интеллигенции.
ДЕФИНИЦИЯ
Понятно, что есть слой общества, исполняющий различные профессионально-интеллектуальные задачи. В России как массовое явление он возник в царствование императора Николая Первого. Можно обсуждать границы интеллектуального слоя, вносить или не вносить в него те или иные профессии, ограничивать ли его по социальному положению (брать лишь пролетариев умственного труда или включать высоких чиновников) и т.д и т.п.
В этом смысле слово "интеллигенция" всегда употреблялось, например, "техническая интеллигенция" была слоем, который делал ракеты и перекрывал Енисей (одновременно не имея никакого отношения к балету).
Но слово "интеллигенция", очевидно, имеет второй смысл. Речь пойдет именно о нем. А в отношении первого смысла слова - буду говорить "интеллектуальный слой", не уточняя его границ - для меня не имеет значения, включать ли или не включать в него проректора, воспитательницу детского сада или военного теоретика (возможны термины "интеллектуалы", "спецы").
Теперь пытаюсь сказать определение. Интеллигент - это человек, придерживающийся взглядов интеллигенции. Интеллигенция - это социальная организация интеллигентов.
Что касается замкнутого логического круга, то я его нарисовала, я же и разомкну.
Что касается "узурпации" термина, который многие используют в другом смысле (в смысле "спецы", "интеллектуалы"), - то желающие могут поискать альтернативы. Я их не знаю, использую, что есть. Добавлю, что есть много ошибочных высказываний
и ложных логических построений, основанных на (преднамеренном или непроизвольном) смешении двух значений термина "интеллигенция". Путаница усугубляется словом "интеллигентность", которое есть третья сущность, отдельная от понятий "интеллигенция" и "интеллектуал". Ниже слово "интеллигентность" упоминается в одной из цитат, но из
контекста ясно, что там это атрибут слова "интеллигенция" в описываемом мной сейчас смысле.
Лишь ЧАСТЬ интеллектуального слоя является интеллигенцией. Иногда - небольшая часть (а интеллигенты - вовсе не обязательно интеллектуалы). В интеллектуальном слое всегда были люди, относившиеся к интеллигенции резко отрицательно (если не верите, см. цитаты ниже).
А суть явления в том, что внутри этого слоя с большой легкостью зарождаются собственные религиозные учения. Хотя, на первый взгляд, вероучение Чернышевского имеет мало общего с Сахаровым или Сванидзе, единство все-таки есть. Это религиозное отношение к тому, как правильно должен быть устроен мир и к тому, какое предстоит светлое будущее. Само это будущее мутно, нетехнологично и не подлежит рациональному анализу. В виду высокообразованности слоя учение считается "научным", одновременно не претендуя на оригинальность (за основу берутся какие-то западные лозунги, хотя сейчас и с этим кризис, Европа с нашей точки зрения погрязла в социализме и нетолерантности, Обама - опасный левак, и вообще, "Россия опережает Запад в социальном плане").
Светлое будущее - общее для всех (хотя не обязательно для всех светлое). Но в любой конкретный момент времени эта каста чувствует свое превосходство над окружением. Приверженность к правильным взглядам четко отличает своих от чужих. С точки зрения социального поведения, "свои" могут все, чужаки изображаются в столь черных цветах, насколько позволяет талант малюющих.
Настоящее самым жестким образом отрицается. Типично (но не обязательно) - отсутствие позитивной социальной деятельности
(при наличии таковой человек на собственной шкуре обнаруживает, что идеи не всегда реализуемы, и с большой вероятностью покидает стройные ряды; но возможен другой вариант - человек еще более утверждается в необходимости смены мироустройства). Идея, что зло может как-то происходить само собой без происков злодеев (чаще на роль таковых назначается начальство) данному слою чужда.
Наряду с этим образуется более широкий комплекс идей. История начинает приобретать признаки "священной истории" (и рациональному анализу не подлежит). Создаются живые идолы. Чернышевский со "снами Веры Павловны" вызывал тошноту
у всех ныне живущих, но когда-то он был властителем дум! Сейчас приятно вспомнить, что Боннэр и Алексеева не так давно еще ходили по грешной земле с нимбами, а убогие политические сочинения Сахарова (кстати, пример интеллигента, имевшего не только спорные, но и бесспорные достоинства) казались откровениями высокой мысли.
Плюс эстетические взгляды.
Плюс единство оценок по разным поводам.
И мораль, мораль, мораль. Очень много морали.
Такая вот разновидность секты внутри слоя, которому положено рационально мыслить (и который считает себя научно мыслящим).
ИСТОРИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
Она не была непрерывной.
Интеллигенция-1 (1863-1917) явилась вместе с романом "Что делать", стала мечтать о Революции и готовить Революцию. И добилась Революции (добивалась и во время войны, что было особенно удачно).
Во время Гражданской войны этот слой подвергся жестокому прореживанию, и, возможно,
в России перестал существовать в качестве религиозной секты (в эмиграции его остатки
некоторое время оставались).
Интеллигенция-2 (1920-1937) - это красная интеллигенция, которая была чем-то бОльшим, чем труженниками идеологического фронта. Она была проправительствена, но правительство само творило Революцию, интеллигенция была вместе с властью против
ломавшегося Старого Мира. Через пелену 37 года и потоки более поздней риторики с ним связанной, можно рассмотреть, что смягчение правительственного курса в 35-36годах было воспринято, по крайней мере, с недоумением. В Тридцать Седьмом Году досталось, в той или иной степени, всем общественным слоям. Но Интеллигенция-2 в 37-38гг получила по полной программе (что касается интеллектуального слоя, то ему скорее досталось в 29-34годах, интересно, что многие потом возвращались к деятельности, занимали высокие должности, некоторые имена реабилитровались посмертно).
Я не вижу интеллигенции в 40-начале 50х годов. Время было жесткое, силы интеллектуалов, по большей части, реализовывались в конструктивном русле (от накрытия немецкой батареи до создания вычислительной техники). Интересное описание общественного консесуса - у Солженицина "В круге первом".
Интеллигенция-3 появилась в середине 50х годов, была очень левой, далее дрейфовала вправо. Сыграла решающую роль в подготовке Революции 1991 года. Если сами по себе реформы в тот момент были неизбежны, то и степень их радикализма, и отбор во власть особо популярных деятелей - во многом заслуга интеллигенции (о которой она, впрочем, не очень хочет помнить).
Одновременно с торжеством передовых идей самостоятельная роль интеллигенции сошла на нет (что, в связи неспособностью секты к деятельности и особенностей ее социальной организации, не удивительно). В течение всех 90х годов интеллигенция поддерживала действовавшую революционную власть (надо иметь в виду определение, человек откалывавшийся от секты, тем самым переставал быть интеллигентом).
ОБСУЖДЕНИЕ ДЕТАЛЕЙ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
1) Мое определение допускает одновременное существование двух или нескольких интеллигенций. В последние 40 лет такого не было (интеллигенция-3 была единомысляща). В принципе допускаю такую возможность в отношении 20х - начала 30 годов.
Критики Интеллигенции-1 начала XX века подчеркивали ее единомыслие и, наблюдая ее внутренние склоки, не могли разглядеть в ней существенных разновидностей.
2) Всегда ли интеллигенция оппозиционна? Это зависит от понимания слова "оппозиция". Если существующему устройству жизни, то всегда (иначе не ясно, в чем смысл религии). Если власти - то, когда как. В зависимости от того, насколько враждебна жизни сама власть. В этом смысле интересны 90е годы. Интеллигенция поддерживала действия власти и была возмущена последствиями этих действий. При некоторой фантазии это можно счесть оппозиционностью.
3) Социальная база. Интеллигенция-3 (которую я помню) - базировалась на богему плюс НИИ. В меньшей степени - на учебные институты. Можно было заметить, что чем дальше человек отстоял от какой-либо конкретной деятельности, тем выше был уровень его интеллигентскости (в среднем). Но в 1989-91гг вероучение охватило почти весь интеллектуальный слой (по крайней мере, в Москве).
4) Преемственность. Вопрос требует исследования, на которое у меня сейчас нет сил. Несмотря на катастрофы и переменчивость вероучения, преемственность была. Ленинская Гвардия частично состояла из интеллигенции, но там был представлен и мелкий бизнес и немного рабочих (не знаю, на какую часть, нужны полные списки, их нет, нужны точные биографии). Некоторые красные интеллигенты 20-30х входили в верующий слой и до революции.
Интеллегенция-3 в первой версии была наследницей революционных слоев (не только интеллигентских), подвергшихся избиению (по другим теориям, самоизбиению) в 37 году. Хрущев (один из самых кровавых деятелей 37 года, не ниже 3-4 места) нуждался в самолегитимизации. Партии захотелось обелить и опушистить свою политику до 37 года. Поэтому остатки того слоя (реабилитированные и дети репрессированных) начали выставляться на щит в качестве певцов Хрущева лично и светлых, утерянных, но возвращенных Хрущевым идеалов.
Можно заметить, что к 80 году песни полностью сменились. Однако можно взять классический памятник интеллигентской мысли - письмо "Раздавите гадину" 93 года и проследить, что те же люди говорили при Хрущеве...
По-моему, и Солженицин тоже был по происхождению представителем Интеллигенции-2.
5) Среди признаков интеллигента часто называют непрофессионализм. Это не точно. Профессионалы и одновременно интеллигенты бывают.
6) Часто говорят, что интеллигенция - русское явление, хотя приходится слышать, что с какого-то времени она появилась на Европе и Израиле; я склонна верить, но не могу сама это дискутировать.
Дело в том, что в России иррациональные вероучения легче маскировать как плоды какого-то далекого общепринятого знания. Само западничество у нас скорее носит зоопсихологический характер, причастность к Западу делает тебя выше окружающего
большинства. А дальше нам скажут "ЕГЭ есть на Западе" - будет и у нас ЕГЭ. Скажут - "на Западе уже давно феодализм" - будет и у нас феодализм. Исключения есть, один из цитированных ниже авторов упоминает Герцена, который, будучи западником,
все-таки был представителем рационального мышления.
7) Особенности социальной организации. Эта организация не связана с деятельностью, что, в свою очередь, позволяет превратить интеллегенцию в собрание милых симпатичных людей. Каковые квчества легко проявляются, пока люди ничего не делают.
ТОЛСТАЯ Татьяна Никитична
Интеллигентность - это просвещенность души, это альтруизм, это нравственный императив - и совестливость, и грызущее чувство ответственности - за страну, за будущее, за свой народ и не свой народ...
Интеллигентность - волшебная гавань, открытая любым кораблям. Тот, кто хочет быть интеллигентным, будет им: ни пол, ни возраст, ни богатство, ни нищета, ни работа, которой ты занят, ни место, где ты живешь, не могут быть помехой; король и бомж, калека и силач равны и свободны на своем пути к пристани.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ-1 ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННИКОВ. "Вехи" и не только "Вехи"
ЧЕХОВ Антон Павлович (1889):
«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, лживую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр
ФЕДОТОВ Георгий Петрович (1926):
Русская интеллигенция есть группа, движение и традиция, объединяемая идейностью своих задач и беспочвенностью своих идей...
Прежде всего ясно, что интеллигенция - категория не профессиональная, Это не "люди умственного труда" (intellectuals). Иначе была бы непонятна ненависть к ней, непонятно и ее высокое самосознание. Приходится исключить из интеллигенции всю огромную массу учителей, телеграфистов, ветеринаров (хотя они с гордостью притязают на это имя) и даже профессоров (которые, пожалуй на него не притязают). Сознание интеллигенции ощущает себя почти как некий орден, хотя и не знающий внешних форм, но имеющий свой неписаный кодекс - чести, нравственности, - свое призвание, свои обеты. Нечто вроде средневекового рыцарства, тоже не сводимого к классовой, феодально-военной группе, хотя и связанное с ней, как интеллигенция связана с классом работников умственного труда.
Идейность есть особый вид рационализма, этически окрашенный. В идее сливается правда-истина и правда-справедливость (знаменитое определение Михайловского). Последняя является теоретически производной, но жизненно, несомненно, первенствующей. Этот рационализм весьма далек от подлинно философской ratio. К чистому познанию он предъявляет поистине минимальные требования. Чаще всего он берет готовую систему "истин" и на ней строит идеал личного и общественного (политического) поведения. Если идейность замещает религию, то она берет от нее лишь догмат и святость: догмат .понимаемый рационалистически, святость - этически, с изгнанием всех иррациональных мистических или жизненных основ религии. Догмат определяет характер поведения (святости), но сама святость сообщает системе "истин" характер догмата, освящая ее, придавая ей неприкосновенность и неподвижность. Такая система обыкновенно не способна развиваться. Она гибнет насильственно, вытесняемая новой системою догм, и этой гибели идей обыкновенно соответствует не метафорическая, а буквальная гибель целого поколения. Святые неизбежно становятся мучениками.
ПОБЕДОНОСЦЕВ Константин Петрович:
Та часть нашей общественности, в общежитии именуемая русской интеллигенцией, имеет одну, преимущественно ей присущую особенность: она принципиально и притом восторженно воспринимает всякую идею, всякий факт, даже слух, направленные к дискредитированию государственной, а также духовно православной власти, ко всему же остальному в жизни страны она индефферентна».
ЛЕОНТЬЕВ Константин Николаевич:
Интеллигенция русская стала слишком либеральная, т.е. пуста, отрицательна, беспринципна. Сверх того, она мало национальна именно там, где следует быть национальной. Творчества своего у неё нет: своей мысли, своего стиля, своего быта и окраски. Русская интеллигенция так создана, что она чем дальше, тем бесцветнее; чем дальше, тем сходнее с любой европейской интеллигенцией; она без разбора как огромный и простодушный страус глотает всё: камни, стекла побитые, обломки медных
замков (лишь бы эти стекла и замки были западной фабрики). Страус не может понять, что стекло режет желудок и что медь, окислившись, отравит его.
БЕРДЯЕВ Николай Александрович:
"В русской интеллигенции рационализм сознания сочетался с исключительной эмоциональностью и со слабостью самоценной умственной жизни... Сама наука и научный дух не привились у нас, были восприняты не широкими массами интеллигенции, а лишь немногими. Ученые никогда не пользовались у нас особенным уважением и популярностью, и если они были политическими индефференистами, то сама их наука считалась ненастоящей..."
ГЕРШЕНЗОН Михаил Осипович:
Чем подлиннее был талант, тем ненавистнее ему были шоры интеллигентской общественно утилитарной морали, так что силу художественного гения у нас почти безошибочно можно было измерять степенью его ненависти к интеллигенции: достаточно назвать гениальнейших: Л. Толстого и Достоевского, Тютчева и Фета
СТРУВЕ Пётр Бернгардович:
Идейно же она была подготовлена в замечательную эпоху 40-х гг.
В облике интеллигенции, как идейно-политической силы в русском
историческом развитии, можно различать постоянный элемент, как бы твердую
форму, и элемент более изменчивый, текучий -- содержание. Идейной формой
русской интеллигенции является ее отщепенство, ее отчуждение от государства
и враждебность к нему.
...Разница между Новиковым, Радищевым и Чаадаевым, с
одной стороны, и Бакуниным и Чернышевским, с другой стороны, не есть просто
"историческое" различие. Это не звенья одного и того же ряда, это два по
существу непримиримые духовные течения, которые на всякой стадии развития
должны вести борьбу.
В 60-х годах, с их развитием журналистики и публицистики,
"интеллигенция" явственно отделяется от образованного класса как нечто
духовно особое. Замечательно, что наша национальная литература остается
областью, которую интеллигенция не может захватить. Великие писатели Пушкин,
Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Чехов не носят интеллигентского
лика. Белинский велик совсем не как интеллигент, не как ученик Бакунина, а
главным образом как истолкователь Пушкина и его национального значения. Даже
Герцен, несмотря на свой социализм и атеизм, вечно борется в себе с
интеллигентским ликом. Вернее, Герцен иногда носит как бы мундир русского
интеллигента, и расхождение его с деятелями 60-х годов не есть опять-таки
просто исторический и исторически обусловленный факт конфликта людей разных
формаций культурного развития и общественной мысли, а нечто гораздо более
крупное и существенное. Чернышевский по всему существу своему другой
человек, чем Герцен. Не просто индивидуально другой, а именно другой
духовный тип.
ФРАНК Семён Людвигович:
Нравственность, нравственные оценки и нравственные мотивы занимают в
душе русского интеллигента совершенно исключительное место. Если можно было
бы одним словом охарактеризовать умонастроение нашей интеллигенции, нужно
было бы назвать его морализмом. Русский интеллигент не знает никаких
абсолютных ценностей, никаких критериев, никакой ориентировки в жизни, кроме
морального разграничения людей, поступков, состояний на хорошие и дурные,
добрые и злые. У нас нужны особые, настойчивые указания, исключительно
громкие призывы, которые для большинства звучат всегда несколько
неестественно и аффектированно, чтобы вообще дать почувствовать, что в жизни
существуют или, по крайней мере, мыслимы еще иные ценности и мерила, кроме
нравственных, -- что наряду с добром душе доступны еще идеалы истины,
красоты, Божества, которые также могут волновать сердца и вести их на
подвиги. Ценности теоретические, эстетические, религиозные не имеют власти
над сердцем русского интеллигента, ощущаются им смутно и неинтенсивно и, во
всяком случае, всегда приносятся в жертву моральным ценностям.
Теоретическая, научная истина, строгое и чистое знание ради знания,
бескорыстное стремление к адекватному интеллектуальному отображению мира и
овладению им никогда не могли укорениться в интеллигентском сознании...
.. Начиная с восторженного поклонения естествознанию в 60-х годах и кончая самоновейшими научными увлечениями вроде эмпириокритицизма, наша интеллигенция искала в мыслителях и их системах не истины научной, а пользы для жизни, оправдания или освящения какой-либо общественно-моральной тенденции... Эта характерная особенность русского интеллигентского мышления - неразвитость в нем того, что Ницше называл интеллектуальной совестью, - настолько общеизвестна и очевидна, что разногласия может вызвать, собственно, не ее констатация, а лишь ее оценка...
...Лучи варварского иконоборчества, неизменно горящие в интеллигентском сознании..."
Спорить о словах -- бесполезно и скучно.
Если под религиозностью разуметь фанатизм, страстную преданность излюбленной
идее, граничащую с "idee fixe" и доводящую человека, с одной
стороны, до самопожертвования и величайших подвигов и, с другой стороны, до
уродливого искажения всей жизненной перспективы и нетерпимого истребления
всего несогласного с данной идеей, -- то, конечно, русская интеллигенция
религиозна в высочайшей степени.
Интеллигенция есть как бы самостоятельное
государство, особый мирок со своими строжайшими и крепчайшими традициями, с
своим этикетом, с своими нравами, обычаями, почти со своей собственной
культурой; и можно сказать, что нигде в России нет столь
незыблемо-устойчивых традиций, такой определенности и строгости в
регулировании жизни, такой категоричности в расценке людей и состояний,
такой верности корпоративному духу, как в том всероссийском духовном
монастыре, который образует русская интеллигенция. И этой монашеской
обособленности соответствует монашески-суровый аскетизм, прославление
бедности и простоты, уклонение от всяких соблазнов суетной и греховной
мирской жизни. Но, уединившись в своем монастыре, интеллигент не равнодушен
к миру; наметив, из своего монастыря он хочет править миром и насадить в нем
свою веру; он -- воинствующий монах, монах-революционер. Все отношения
интеллигенции к политике, ее фанатизм и нетерпимость, ее непрактичность и
неумелость в политической деятельности, ее невыносимая склонность к
фракционным раздорам, отсутствие у нее государственного смысла, -- все это
вытекает из монашески-религиозного ее духа, из того, что для нее
политическая деятельность имеет целью не столько провести в жизнь какую-либо
объективно полезную, в мирском смысле, реформу, сколько -- истребить врагов
веры и насильственно обратить мир в свою веру. И, наконец, содержание этой
веры есть основанное на религиозном безверии обоготворение земного,
материального благополучия. Все одушевление этой монашеской армии направлено
на земные, материальные интересы и нужды, на создание земного рая сытости и
обеспеченности; все трансцендентное, потустороннее и подлинно-религиозное,
всякая вера в абсолютные ценности есть для нее прямой и ненавистный враг. С
аскетической суровостью к себе и другим, с фанатической ненавистью к врагам
и инакомыслящим, с сектантским изуверством и с безграничным деспотизмом,
питаемым сознанием своей непогрешимости, этот монашеский орден трудится над
удовлетворением земных, слишком "человеческих" забот о "едином хлебе". Весь
аскетизм, весь религиозный пыл, вся сила самопожертвования и решимость
жертвовать другими, -- все это служит осуществлению тех субъективных,
относительных и преходящих интересов, которые только и может признавать
нигилизм и материалистическое безверие. Самые мирские дела и нужды являются
здесь объектом религиозного служения, подлежат выполнению по универсальному
плану, предначертанному метафизическими догмами и неуклонными монашескими
уставами.
Кучка чуждых миру и презирающих мир монахов объявляет миру войну,
чтобы насильственно облагодетельствовать его и удовлетворить его земные,
материальные нужды.
Естественно, что такое скопление противоречий, такое расхождение
принципиально антагонистических мотивов, слитых в традиционном
интеллигентском умонастроении, должно было рано или поздно сказаться и своей
взаимно-отталкивающей силой, так сказать, взорвать и раздробить это
умонастроение. Это и произошло, как только интеллигенции дано было испытать
свою веру на живой действительности.
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич
Мне приходилось уже печатно выражать мнение, что русская революция
(1905) была интеллигентской. Духовное руководительство в ней принадлежало
нашей интеллигенции, с ее мировоззрением, навыками, вкусами, социальными
замашками. Сами интеллигенты этого, конечно, не признают -- на то они и
интеллигенты -- и будут, каждый в соответствии своему катехизису, называть
тот или другой общественный класс в качестве единственного двигателя
революции. Не оспаривая того, что без целой совокупности исторических
обстоятельств (в ряду которых первое место занимает, конечно, несчастная
война) и без наличности весьма серьезных жизненных интересов разных
общественных классов и групп не удалось бы их сдвинуть с места и вовлечь в
состояние брожения, мы все-таки настаиваем, что весь идейный багаж, все
духовное оборудование, вместе с передовыми бойцами, застрельщиками,
агитаторами, пропагандистами, был дан революции интеллигенцией. Она духовно
оформляла инстинктивные стремления масс, зажигала их своим энтузиазмом, --
словом, была нервами и мозгом гигантского тела революции. В этом смысле
революция есть духовное детище интеллигенции, а, следовательно, ее история
есть исторический суд над этой интеллигенцией....
Отбрасывая христианство и устанавливаемые им нормы жизни, вместе с
атеизмом или, лучше оказать, вместо атеизма наша интеллигенция воспринимает
догматы религии человекобожества, в каком-либо из вариантов, выработанных
западно-европейским просветительством, переходит в идолопоклонство этой
религии. Основным догматом, свойственным всем ее вариантам, является вера в
естественное совершенство человека, в бесконечный прогресс, осуществляемый
силами человека, но, вместе с тем, механическое его понимание. Так как все
зло объясняется внешним неустройством человеческого общежития и потому нет
ни личной вины, ни личной ответственности, то вся задача общественного
устроения заключается в преодолении этих внешних неустройств, конечно,
внешними же реформами.....
Рядом с антихристовым началом в этой интеллигенции чувствуются и высшие
религиозные потенции, новая историческая плоть, ждущая своего одухотворения.
Это напряженное искание Града Божия, стремление к исполнению воли Божией на
земле, как на небе, глубоко отличаются от влечения мещанской культуры к
прочному земному благополучию. Уродливый интеллигентский максимализм с его
практической непригодностью есть следствие религиозного извращения, но он
может быть побежден религиозным оздоровлением.
КИСТЯКОВСКИЙ Богдан Александрович:
Ученые юридические исследования у нас, конечно, были, но они всегда
составляли достояние только специалистов. Не они нас интересуют, а
литература, приобретшая общественное значение; в ней же не было ничего
такого, что способно было бы пробудить правосознание нашей интеллигенции.
Можно сказать, что в идейном развитии нашей интеллигенции, поскольку оно
отразилось в литературе, не участвовала ни одна правовая идея.
БЕРДЯЕВ
С русской интеллигенцией в силу исторического ее положения случилось
вот какого рода несчастье: любовь к уравнительной справедливости, к
общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти
что уничтожила интерес к истине. А философия есть школа любви к истине,
прежде всего к истине. Интеллигенция не могла бескорыстно отнестись к
философии, потому что корыстно относилась к самой истине, требовала от
истины, чтобы она стала орудием общественного переворота, народного
благополучия, людского счастья. Она шла на соблазн великого инквизитора,
который требовал отказа от истины во имя счастья людей. Основное моральное
суждение интеллигенции укладывается в формулу: да сгинет истина, если от
гибели ее народу будет лучше житься, если люди будут счастливее; долой
истину, если она стоит на пути заветного клича "долой самодержавие".
Оказалось, что ложно направленное человеколюбие убивает боголюбие, так как
любовь к истине, как и к красоте, как и ко всякой абсолютной ценности, есть
выражение любви к Божеству. Человеколюбие это было ложным, так как не было
основано на настоящем уважении к человеку, к равному и родному по Единому
Отцу; оно было, с одной стороны, состраданием и жалостью к человеку из
"народа", а с другой стороны, превращалось в человекопоклонство и
народопоклонство. Подлинная же любовь к людям есть любовь не против истины и
Бога, а в истине и в Боге, не жалость, отрицающая достоинство человека, а
признание родного Божьего образа в каждом человеке. Во имя ложного
человеколюбия и народолюбия у нас выработался в отношении к философским
исканиям и течениям метод заподозривания и сыска.
Это было до 17 года...
ВОЛОШИН Максимилиан Александрович:
Когда наступила разруха 17-го года, революционная интеллигенция принуждена была убедиться в том, что она плоть от плоти, кость от костей русской монархии и что, свергнув ее, она подписала этим самым свой собственный приговор. Так как бороться с нею она могла только в ограде крепких стен, построенных русским самодержавием. Но раз сами стены рушились — она становилась такой же ненужной, как сама монархия. Строить стены и восстанавливать их она не умела: она готовилась только к тому, чтобы их расписывать и украшать. Строить новые стены пришли другие, незваные, а она осталась в стороне.
Между тем обреченная на гибель русская интеллигенция торжествовала Революцию, как свершение всех своих исторических чаяний. Происходило трагическое недоразумение: вестника гибели встречали цветами и плясками, принимая его за избавителя. Русское общество, уже много десятилетий жившее ожиданием революции, приняло внешние признаки (падение династии, отречение, провозглашение республики) за сущность события и радовалось симптомам гангрены, считая их предвестниками исцеления. Эти месяцы были выпиющим и трагическим противоречием между всеобщим ликованием и реальной действительностью. Все дифирамбы в честь свободы и демократии, все митинговые речи и газетные статьи того времени — были нестерпимою ложью
ЛЕНИН Владимир Ильич, 1919
Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г...
СОЛОНЕВИЧ Иван Лукьянович
Делала революцию вся второсортная русская интеллигенция последних ста лет. Именно второсортная. Ни Ф. Достоевский , ни Д. Менделеев, ни И.Павлов, никто из русских людей первого сорта — при всем их критическом отношении к отдельным частям русской жизни — революции не хотели и революции не делали. Революцию делали писатели второго сорта — вроде Горького, историки третьего сорта — вроде Милюкова, адвокаты четвертого сорта — вроде А. Керенского. Делала революцию почти безымянная масса русской гуманитарной профессуры, которая с сотен университетских и прочих кафедр вдалбливала русскому сознанию мысль о том, что с научной точки зрения революция неизбежна, революция желательна, революция спасительна. Подпольная деятельность революционных партий опиралась на этот массив почти безымянных профессоров. Жаль, что на Красной Площади, рядом с мавзолеем Ильича не стоит памятник «неизвестному профессору»...
Та русская интеллигенция, остатки и наследники которой в своем большинстве сейчас находятся в эмиграции, по понятным причинам не может сознаться в том, что эту социалистическую революцию подготовила именно она....
В одной из своих книг, посвященных рождению, жизни и гибели философствующей интеллигенции, я предложил такую эпитафию на ее могилу:
«Здесь покоится безмозглый прах жертвы собственного словоблудия»...
БЕРДЯЕВ 1938
: "Интеллигенция скорее напоминала монашеский орден или религиозную секту, со своей особой моралью, очень нетерпимой, со своим обязательным миросозерцанием, со своими особыми нравами и обычаями... Интеллигенция была у нас идеологической, а не профессиональной или экономической группировкой... Для интеллигенции характерна беспочвенность, разрыв со всяким сословным бытом и традициями... По условиям русского политического строя интеллигенция оказалась оторванной от реального социального дела, и это очень способствовало развитию в ней социальной мечтательности"
Чтобы понять источники русского коммунизма и уяснить себе характер русской революции, нужно знать, что представляет собой то своеобразное явление, которое в России именуется «интеллигенция». Западные люди впали бы в ошибку, если бы они отожествили русскую интеллигенцию с тем, что на Западе называют intellectuels. Intellectuels – это люди интеллектуального труда и творчества, прежде всего ученые, писатели, художники, профессора, педагоги и пр. Совершенно другое образование представляет собой русская интеллигенция, к которой могли принадлежать люди, не занимающиеся интеллектуальным трудом и вообще не особенно интеллектуальные. И многие русские ученые и писатели совсем не могли быть причислены к интеллигенции в точном смысле слова. Интеллигенция скорее напоминала монашеский орден или религиозную секту со своей особой моралью, очень нетерпимой, со своим обязательным миросозерцанием, со своими особыми нравами и обычаями и даже со своеобразным физическим обликом, по которому всегда можно было узнать интеллигента и отличать его от других социальных групп. Интеллигенция была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической группировкой, образовавшейся из разных социальных классов, сначала по преимуществу из более культурной части дворянства, позже из сыновей священников и диаконов, из мелких чиновников, из мещан и, после освобождения, из крестьян. Это и есть разночинная интеллигенция, объединенная исключительно идеями, и притом идеями социального характера. Во вторую половину XIX века слой, который именуется просто культурным, переходит в новый тип, получающий наименование интеллигенции. Этот тип имеет свои характерные черты, свойственные всем его настоящим представителям. В интеллигенции были типические русские черты, и совершенно ошибочно то мнение, которое видело в интеллигенции денационализацию и потерю всякой связи с русской почвой. Достоевский отлично понимал русский характер интеллигента-революционера и назвал его «великим скитальцем русской земли», хотя он и не любил революционных идей.
Для интеллигенции характерна беспочвенность, разрыв со всяким сословным бытом и традициями, но эта беспочвенность была характерно русской. Интеллигенция всегда была увлечена какими-либо идеями, преимущественно социальными, и отдавалась им беззаветно. Она обладала способностью жить исключительно идеями. По условиям русского политического строя интеллигенция оказалась оторванной от реального социального дела, и это очень способствовало развитию в ней социальной мечтательности. В России самодержавной и крепостнической вырабатывались самые радикальные социалистические и анархические идеи. Невозможность политической деятельности привела к тому, что политика была перенесена в мысль и в литературу. Литературные критики были властителями дум социальных и политических. Интеллигенция приняла раскольничий характер, что так свойственно русским. Она жила в расколе с окружающей действительностью, которую считала злой, и в ней выработалась фанатическая раскольничья мораль. Крайняя идейная нетерпимость русской интеллигенции была самозащитой; только таким путем она могла сохраниться во враждебном мире, только благодаря своему идейному фанатизму она могла выдержать преследования и удержать свои черты. Для русской интеллигенции, в которой преобладали социальные мотивы и революционные настроения, которая породила тип человека, единственной специальностью которого была революция, характерен был крайний догматизм, к которому искони склонны были русские. Русские обладают исключительной способностью к усвоению западных идей и учений и к их своеобразной переработке. Но усвоение западных идей и учений русской интеллигенцией было в большинстве случаев догматическим. То, что на Западе было научной теорией, подлежащей критике, гипотезой или во всяком случае истиной относительной, частичной, не претендующей на всеобщность,
у русских интеллигентов превращалось в догматику, во что-то вроде религиозного откровения.
ЕЩЕ ДЕФИНИЦИЯ
(via nimmerklug)
ГАСПАРОВ Михаил Леонович
(Интеллигенция и революция, 2001)
Прежде всего: что такое интеллигенция? (И считаю ли я себя интеллигентом?) По общеевропейскому пониманию, это слой общества, воспитанный для того, чтобы руководить обществом, но не нашедший для этого вакансий и предлагающий обществу свою критику или свои предложения со стороны.
Понятно, что у Гаспарова речь идет о том же явлении. Но, по-моему, дефиниция не совсем точна (хотя отражает что-то существенное). Интеллигенция-3 для руководства обществом не воспитывалась. Руководить им она не очень хотела. Речь скорее шла о духовном руководстве, об указании путей.
Я помню разговоры 90го года... Все надеялись на осуществление мечтаний (они и осуществились),но никто не думал, что интеллигенция будет править (и это оказалось справедливым).Почему-то все верили, что руководство может состоять только из бандитов (это удалось воплотилось в жизнь лишь отчасти). Зачем за это надо было бороться - понять непросто, такие вот парадоксы религиозного сознания. Кстати, программу 91 года мракобес
Шафаревич позволил себе раскритиковать в 80году.
Надо иметь в виду, что кризис 70х годов - явление сложное. Интеллигенция былачастью "крепчавшего маразма", но само "крепчание" было многогранным и затронуло все общественные слои. Политика властей в отношении интеллектуального слоя была какая-то противоречивая. С одной стороны образованный слой раздувался, с другой стороны ставились внешние карьерные ограничения (это интересная история, но история другая). Наконец, относительное материальное благосостояние интеллектуального слоя ухудшалось... Причины для просто недовольства (нерелигиозного характера) были. Это недовольство сопровождалось взрывным ростом религиозности.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ-4
Что происходит сейчас?
Я уже писала в предыдущем тексте,
что интеллигенция поддерживала реформы 90х годов, но любовь ее была односторонней. Политика властей по отношению к интеллектуальному слою была жесткой и направлена на его сокращение. Кроме того, проводилось общее вытеснение "спецов" из управления и замена их эффективными менеджерами. Эта политика сейчас ужесточается.
Остатки Интеллигенции-3 продолжили свое существование, причем идея, что наш
новый прекрасный мир был сотворен по наилучшему проекту и под всеобщие восторги,
вспоминается немногими.
Страна деградировала, деградировал и интеллектуальный слой (частью поразбежался).
В Интеллигенции-2 и Интеллигенции-3 были яркие люди. Сейчас над страной - общая серая мгла, поэтому и интеллигенция сера как никогда... Вера в Светлое Будущее
превратилась в унылую обязанность, скорее это вера в правильность путей,
при уверенности, что они ведут в никуда, и в том, что идти туда надо
как можно решительней...
Отречься от старого (т.е. нашего нового) мира очень хочется.
В ходе Гайдаро-Чубайсовских Реформ была воплощена в жизнь Революция Высшей Стоимости - та, которая хорошо умеет защищаться. И не умеет ничего больше. Цель реформ - сделать реформы необратимыми - была достигнута. Вместо 20-летнего правления Ленинской Гвардии
мы получили 20-летнее правление Ельцинской Олигархии. И конца ему не видно.
Так или иначе, часть Олигархии (а может и вся она)
хочет радикализации режима, ей нужна поддержка. Безотказная в таких случаях сила в обществе есть... Жизнь предоставляет бескрайние возможности
для справедливой критики, и возмущение системой будет воплощено в силу, которая эту систему укрепит.
Интеллигенция-4 востребована свыше и из призрака превращается в реальность.
--------------------------------------------------------------
И мы вновь станем кипятиться и обличать мировое зло. А во всех случаях, когда от нас что-то будет зависеть, станем поддерживать самые абсурдные идеи и самых разрушительных деятелей.