Я люблю понимать смысл слов, которые читаю и произношу. Но это, оказывается, не всегда возможно. Слишком велико разнообразие бытия. Слово "интеллигенция" - одно из тех, что понятны только на интуитивном уровне, а точного определения ему не найдёшь ни в одном справочнике. Употребляется оно весьма часто, в разных значениях, всеми без разбору. Каждому, видимо, кажется, что "всем же понятно". Предваряя свои дальнейшие разглагольствования, предложу читателю две ссылки на статьи, вероятно, всем известные. Первая - статья Бориса Андреевича Успенского "Русская интеллигенция как специфический феномен русской культуры", вторая - ответ на эту статью Михаила Леоновича Гаспарова "Русская интеллигенция как отводок европейской культуры". Наверное, когда-то выход этих статей был событием (должен был быть!), но я в то время то ли не был достаточно сознателен, то ли был достаточно глуп. И то, и другое, впрочем, мало изменилось. Так или иначе, статьи стоят прочтения, даже повторного. Обе - на мой взгляд, хороши; в обеих много спорных тезисов. У Гаспарова, как всегда, не только умные мысли, но и блестящие формулировки.
Теперь хочу добавить немного от себя. Определения, даже худого, слову ни в той, ни в другой статье нет. Более того, попытки хотя бы приблизиться к понимаю его значения приводят к странному. Успенский, и об этом пишет Гаспаров, вскользь лишает права назваться интеллигентами всех работавших/-ющих в государственных структурах. Гаспаров исключает из рядов интеллигенции себя, и делает это не из ложной скромности, а потому, что, признав тезис "интеллигенция - всегда оппозиция", хочет постоять в сторонке. Я вот тоже люблю сказать "не интеллигент я", но избавившись от моего общества интеллигенция останется в выигрыше, а без Гаспарова - кому она нужна?
На самом деле, кажется мне, определение "интеллигенции" дать можно, но только договорившись сразу, что слово это может значить разные вещи, друг с другом почти никак не связанные.
1. Первое - и самое очевидное - что мы понимаем под интеллигенцией - это круг людей, которые умеют считывать определённый культурный код. К этому значению не льнут никакие политические и мировоззренческие условия. Знаешь, кто такой Пушкин и что хотя бы примерно написано в "Анне Карениной" - интеллигент. Даже читать не обязательно (можно сказать: "Не люблю я Толстого"), главное вкратце знать о чём оно там. Не знаешь - не интеллигент. И всё. Никакая оппозиция тебе не поможет.
1а. Слово "интеллигенция" часто используется как сокращение от более конкретных двусловных понятий. "Либеральная интеллигенция", "еврейская интеллигенция", "творческая интеллигенция", "техническая интеллигенция", "православная интеллигенция" и т.д. Водоразделы, как видно, могут проходить абсолютно по любому признаку: занятиям, образованию, идеологии, национальности. Понятное дело, что круги эти между собой все пересекаются - у каждого какая-то работа, какая-то национальность, какое-то мировоззрение и т.д. Формируются они все одинаково: пункт 1 + идеология/национальность/занятие/образов
Итого: В этом значении использовать сочетания вроде "интеллигенция против ...", "интеллигенция за ..." глубоко бессмысленно. Круг людей, читающих Пушкина и Толстого и даже приблизительно представляющих в каком веке жил Иван Грозный, слишком широк.
2. Второе значение слова "интеллигенция", которое можно уловить в воздухе, кратко переводится: "властители дум", т.е. те, кто формирует "общественное мнение". Я думаю, с этим многие согласятся. Этот пункт интересен вот чем. Следуя этому определению, Ключевский ничуть не лучше Фоменко. Гитлер и Ленин - великие интеллигенты. Рекламщики, пиарщики, политтехнологи и журналисты - расселись во главе стола. Ведь тут неважно, умён ли человек, образован ли он и, тем более, прав ли - важно формирует он общественное мнение, или нет. Формирует - значит, интеллигент. Не формирует - нет. От винта. А учёный, который занимается каким-нибудь узкоспециальным, или хотя бы просто научным, вопросом, получается, выпал из интеллигентского круга. "Работник умственного труда", ага. Туда же переводчиков, редакторов, режиссёров и художников с композиторами.
2а. Некоторые, кажется, ещё отождествляют "интеллигенцию" с "деятелями культуры и науки", но это неверно: куда тогда деть журналистов, педагогов, редакторов? И почему, собственно, актёр должен быть интеллигентом?
Итого: Здесь, как видно, единодушия, даже относительного, тоже ожидать не приходится.
3. Ещё сегодня, кажется, любят употреблять слово "интеллигенция" те, кто так и не выучил странного сочетания "креативный класс". Полностью разделяя нелюбовь к неуклюжим неологизмам, хочу заметить, что называть этот круг "интеллигенцией" значит подменять понятия. Системный администратор и продюсер - совсем не обязательно интеллигенты, но "креативные" они дальше некуда. Значительная часть интеллигенции, безусловно, относится к "креативному классу", но понятия эти вовсе не тождественны. Возможно, для "креативного класса" и можно выделить какие-то общие направления мысли, но они серьёзно разойдутся с теми, что будут общими для интеллигенции.
Итак, как же можно говорить о "русской интеллигенции", как о какой-то монолитной социальной группе? Кого, в конце концов, обсуждают Успенский с Гаспаровым? Мне кажется, я знаю ответ. Под феноменом "интеллигенции" они, может быть сами того не замечая, понимают "людей, знающих культурный код и создающих общественное мнение для тех, кто тоже его знает". Такая вот циклическая картинка: от первого пункта ко второму и обратно. Что в этом важного, и ради чего стоило писать столько слов, хотелось бы знать? - скажете Вы. Я отвечу: надо помнить, что "интеллигенция" и "феномен интеллигенции" - разные вещи и, более того, разные люди. Людей, которые активно занимаются созданием общего мнения для собственного круга, совсем немного. Даже очень мало. От "интеллигенции" они составляют лишь малую часть. И тем не менее, да, они очень важны, поскольку во многом формируют интеллигента будущего. В этой группе люди, конечно, тоже разные, но как раз их круг столь невелик, что в нём можно увидеть какие-то более или менее внятные направления общей мысли.
Теперь, разобравшись в терминах, хочу задать ещё пару вопросов. Первый. Почему же всё-таки оппозиционность власти оказалась столь важной для "феномена русской интеллигенции"? Это же глупо. В духе "еврейской интеллигенции", отвечу сам себе вопросом на вопрос: "А когда в России власть поощряла этот самый феномен?" Не в этом ли дело? В нашей истории бывало, что власти брали под крыло какую-нибудь часть интеллигенции - техническую или какую другую. Но вот чтобы власть работала с теми, кто работает над общественным мнением для интеллигенции - такого я не припомню. И вот почему. У русской власти всегда свои представления о демократии - самые демократичные, надо признать: она работает с теми политтехнологами своего временного разлива, которые влияют на широкие массы. А работа с интеллигенцией всегда власти представляется чем-то мелким и ненужным - электорат небольшой. Вот и в 17 году выяснилось, что все революционные надежды "русской интеллигенции" не оправдались: слишком невелик электорат, были дела поважнее. Это же мы наблюдаем и сейчас, мне кажется, увы. Реформа образования, реформы в сфере науки и т.д. - всё это задумано не затем, чтобы специально интеллигенцию задушить, а затем чтобы работать с более широкими массами было проще. Но как раз все эти реформы, закрытие СМИ и т.д. - бьют по интеллигенции гораздо больнее, чем разворованные миллиарды или что там ещё. Это хуже чем преступление, это - ошибка.
Хочу зафиксировать ещё одну важную, на мой взгляд, мысль. Властители дум интеллигенции готовы работать с властью. Во всяком случае значительная их часть. Хотя бы потому, что больше им работать, по большому счёту, не с кем. В финансовом плане их работа сама не окупается и не может окупаться, в принципе (как уже было сказано: узок их круг
Иногда создаётся впечатление, что власть в недоумении: почему же они нас так не любят? А кто ж будет любить того, кто ничего хорошего для тебя не делает, более того, игнорирует, а потому часто наступает на ногу?
Второй вопрос не менее интересен. Почему же всё-таки оппозиционность народу оказалась столь важной для "феномена русской интеллигенции"? Казалось бы, тоже странное дело. Для кого стараются-то? И, тем не менее, придётся признать, что я даже и не припомню, когда интеллигенция в обозначенном мною узком понимании, была выразителем "воли народа". В обеих статьях, которые я привёл в начале текста, отмечен сам факт противопоставления "интеллигенция - народ", но не более. Хотя вопрос-то, может, поинтереснее, чем со властью, где много есть очевидных и, частью, объективных причин. Честно сказать, мне ничего не приходит в голову лучше, чем обратиться к собственному ответу на первый вопрос. "Народ" выступает как постоянный конкурент-победитель "интеллигенции" в отношениях с властью. Не в этом ли дело?
В интеллектуальном плане власть оккупирует гипотетически "лояльную" зону мысли, исключая интеллигенцию из игры. К примеру, интеллектуальный политически-ценностный консерватизм, близкий теоретически к охранительству, не пользуется ни поддержкой, ни одобрением со стороны власти, и никогда не пользовался, и уж тем более не использовался в реальной политике. Так было и со славянофилами в XIX веке (которые вполне могли бы разработать если не понятие "самодержавие", то уж "народность" и "православие"-то точно довели бы до чего-нибудь более-менее внятного), так остаётся и ныне. Власть играет на консервативных настроениях широких слоёв, не привлекая интеллигенцию, чтобы подвести под свою игру интеллектуально-философско-историческую базу. Это, надо заметить, страшный удар: люди, готовые в принципе такую базу разработать, оказываются перед выбором - либо они меняют свои убеждения, либо разрабатывают на кухне идеи, которые используются (если попадаются на глаза) для одобрения неконтролируемых действий. Ну или просто думают молча.
Почти то же происходит и либералами. Речь опять же не столько о конкретно-политической позиции конкретных людей, сколько об интеллектуальном направлении в целом. Власть, постоянно жонглируя словами из их лексикона, не даёт либеральной мысли никакой возможности прийти в соответствие с реальностью, не допуская использования разработанных моделей даже на самом низовом и безопасном уровне.
В обоих случаях создаётся некая "псевдо-интеллигенция" (в значении "властители дум"), которая транслирует не разработанные концепции, а набор лозунгов. Интеллигенция, которая в принципе должна исполнять функцию разработчика и адвоката политических, экономических, ценностных и проч. моделей, т.е. посредника между властью вводящей модели и людьми, которым приходится этим моделям следовать, исключается из системы. Власть сама придумывает, сама обосновывает, сама вводит, сама следит. Интеллигенции здесь просто нет места. В итоге, мысль, во-первых, теряет всякую связь с реальностью, во-вторых, постепенно радикализируется. Уже двухвековая традиция изоляции интеллигенции (в узком смысле) от практики - даёт свои плоды. Запертый в одиночной камере пациент пытается сохранить хотя бы остатки рассудка. Получается не очень.
Собственно, это примерно всё, что я могу сказать про политику.