Размышления о революции в Украине Когда украинская смута станет далекой историей, специалисты подробно рассмотрят состав сил, экономические, политические, психологические причины, из-за которых ситуация развивалась так, как она развивалась. Для нас это пока это не стало историей, из которой потомки будут извлекать уроки - но уроки нам стоит извлечь прямо сейчас, потому что Россия не застрахована от украинского сценария. Да, сейчас преобладающая реакция у нас - «нет уж, спасибо». Но все может измениться, и нам стоит подумать о том как быть готовым к этому.
Украинская ситуация исполнена мрачной иронии. Люди выходят на площадь, протестуя против отказа правительства подписать соглашение с ЕС - а потом послереволюционное правительство обнаруживает, что ненавистный Янукович был прав, и отказывается подписывать экономическую часть соглашения, оставив только декларации из “политической”. Люди говорят, что их достало беззаконие, когда члены правящей элиты нарушают правила и законы, совершают преступления, и им все сходит с рук - и обнаруживают, что с падением ненавистного тирана совершать преступления безнаказанно могут уже не некоторые, а все желающие. Люди восстают против коррупции - и обнаруживают, что олигархи получают себе в кормление целые области. Люди выступают под лозунгами «Украина - це Европа» и оказываются в белой Ливии. Они выходят на площадь под лозунгами законности и честности - и получают Раду, где, согласно фотосвидетельствам, то ли депутаты, то ли еще какие-то непонятные личности голосуют каждый за троих. Люди хотят себе сытой, благополучной жизни - и оказываются перед лицом резкого падения уровня достатка и безопасности. В 2004 году люди вышли на майдан, ища себе лучшей жизни, свободы, достатка, достоинства - и через десять лет оказывается, что жизнь их столь невыносима, что надо устраивать еще один майдан - на этот раз с превращением центра Киева в пекло, метанием в полицию коктейлей Молотова и всем остальным, включая десятки погибших И что в результате? Каковы достижения? Достигнуто хоть что-то, ради чего никак нельзя было потерпеть до следующих выборов, на которых Янукович - раз он так ненавистен народу - был бы смещен совершенно мирным и законным образом?
Каким образом мечты людей о лучшей жизни, и даже их готовность бороться за эту лучшую жизнь, оборачиваются таким провалом? Попробуем понять.
Если побеседовать с участниками Майдана, возникает довольно странное впечатление. Да, рассказы о том, что людей там опаивали наркотиками, скорее всего, утка. Наркотик, в конце концов, выводится из организма через несколько часов. Измененное состояние сознания у революционеров держится значительно дольше. Так что, наверное, нам стоит поискать других объяснений, скорее психологических, чем химических.
Участие в общем деле, плюс опасность, порождает эйфорию, которую я помню по августу 1991 года, когда сам стоял у белого дома. Я помню, что алкоголь в этой ситуации не действует вообще - потому что мозг переключен в какой-то в принципе другой режим. Эту эйфорию легко принять за что-то великое, даже сверхъественное, я думаю, что для многих участников майдана это самое великое, славное, и даже (по субъективным ощущениям) святое, что у них было в жизни - что-то как первая любовь, или религиозное обращение, что-то что переживается как нечто абсолютно подлинное, истинное, несомненное. Как восторженно писал (до перехода майдана к прямым столкновениям с “беркутом”) Архимандрит Кирилл (Говорун), “На Майдане рождается или уже родилось сообщество, которое является хрестоматийным примером гражданского общества — его почти чистый субстрат. Это сообщество идентифицирует себя на основе общих ценностей: достоинства, честности, ненасилия, взаимопомощи, готовности к самопожертвованию... Более того, Майдан в своей ценностной составляющей значительно перерос и украинские церкви — все без исключения”. Уже после кровопролития другой автор, Андрей Кравченко, пишет: “Та атмосфера любви и взаимоуважения, которая царила внутри Майдана Независимости в Киеве, и которую по ряду причин не могут передать светские СМИ, объясняется именно тем, что огромное количество людей объединилось, реализуя одну из наивысших евангельских заповедей! Это нужно четко понимать, видя как многие наши православные братья выражают скепсис или даже цинизм по отношению к людям, собравшимся на Майдане. Там, где есть стремление исполнить заповедь блаженства, не место для скепсиса и цинизма”
На эмоциональном уровне я его хорошо понимаю - да, в августе 1991 году около Российского Белого Дома тоже царила атмосфера любви и взаимоуважения - люди, объединенные переживанием общей цели и общей опасности, становятся близки друг другу. По крайней мере, им так очень убедительно кажется какое-то время. Потом, конечно, наступает охлаждение, что мы в Киеве и видим - “Правый Сектор” уже не товарищи по борьбе, а наймиты Путина, отношения между различными “сотнями” внутри Майдана явно не производят впечатления большой любви, посланцы нового главы МВД Арсена Авакова убивают “народного героя” Сашко Билого, бойцы “Правого Сектора” по этому поводу являются к Раде, чтобы выразить свои претензии - в общем, усмотреть во всем этом любовь, уважение, и уж тем более стремление “исполнить заповедь блаженства” трудно.
Но острая эйфория Майдана остается самым ярким, формирующим переживанием, недвусмысленно претендующим на религиозный статус - о Майдане говорят отчетливо религиозным языком, он воспринимается как новая и истинная Церковь, причем в этом качестве он “значительно перерос и украинские церкви — все без исключения”, погибшим в ходе столкновений усваивается статус святых мучеников, “небесной сотни”, попытки усомниться в такой сакрализации Майдана отвергаются с обидой и негодованием - мол, “не место для скепсиса и цинизма”.
Может быть жестоко тыкать сторонников Майдана в то, во что их и без нас тыкают обстоятельства - но эта статья, главным образом, не для них, а для нас, как нам избежать чего-либо подобного у нас дома.
Какие психологические факторы работали в украинской революции?
Первое, что бросается в глаза - это мегатонны пафоса. Революция взвинченно эмоциональна. Любые попытки несколько снизить накал экстаза отвергаются как “скепсис и цинизм”.
Человек разумный и сохраняющий чувство ответственности - хотя бы за свою семью - задает вопросы. “Как это отразится на безопасности - моей и моих близких? Как это отразится на моей способности прокормить семью? Какие у меня основания верить этим обещаниям?” Человек революционный вопросов не задает - он полон того “упоения в бою и бездны мрачной на краю”, о котором говорит поэт, и любые вопросы, которые подрывают это упоение, рассматриваются как кощунственные. Поведение, которое обычно воспринималось бы как аморальное и безответственное, приобретает статус высокого героизма. Участник майдана, например, жалуется на то, что давно не видел своих детей и не знает, есть ли у них пропитание, но в то же время уверен, что делает великое и правое дело, полностью оправдывающее его пренебрежение семьей.
Второе, и это тесно связано с квазирелигиозным пафосом революции - это морализация конфликта, и, соответственно, аморализация его участников. Это может показаться парадоксальным, но в истории это повторяется раз за разом - чем более сам конфликт воспринимается как этический, как битва добра со злом, тем менее этично ведут себя участники. В битве со злом нам, силам добра, позволено все. Кинуть в живого человека бутылку с огнесмесью на почве конфликта интересов большинству людей трудно. А на почве конфликта между Космическим Добром и и Космическим Злом - сколько угодно, нежные руки женщин разливают бензин по бутылкам. Бывают отморозки, легко идущие на жестокое насилие, но их мало. Чтобы сделать отморозка из обычного человека, его сначала надо сделать Воином Добра и Света, противостоящим Силам Зла. Было грустно, но поучительно наблюдать приверженцев абсолютного ненасилия, эдаких махатм ганди, которые недавно еще обличали Церковь в недостатке кротости - а потом горячо одобряли учинение драк и метание коктейлей Молотова. Возвышенные принципы “достоинства, честности, ненасилия” исчезают, как утренний туман, под давлением неопровержимого аргумента - они звери! Они гады! Они кровавый режим! Когда мы их бьем - то героям слава, а когда они нас - то звери и изверги.
При этом, как всегда в таких случаях, формируется нисходящая спираль. Вера в то, что “мы” противостоим “злу” побуждает людей к совершению явно аморальных действий, необходимость оправдать их и сохранить образ “добра” требует дальнейшей демонизации оппонента, эта демонизация делает людей еще более склонными к тому, чтобы совершать (или, хотя бы, одобрять) все более жестокие акты насилия, и так далее. Чем хуже обстоят дела, тем надрывнее морализаторский пафос, тем болезненнее реакция на попытки перевести разговор из сферы борьбы Космического Добра с Космическим Злом в сферу реальных планов и интересов - чего бы вы хотели и как вы думаете этого достичь. Потому что если я не борец за Святую Правду против Проклятой Лжи - то выходит, со всем, что я наделал, и со всем, под чем подписался, что я глупец и преступник. А такое признание слишком сокрушительно для большинства людей, чтобы они его когда-нибудь сделали.
Третье, что заметно в украинской революции (и это, видимо, общая черта революций вообще) - это отрицание ответственности. Это становится особенно заметно сейчас - когда становится все более очевидно, что плоды революции оказались горькими. Сказать “я сделал тяжелую ошибку, когда ввязался во все это... теперь мне предстоит подумать над минимизацией ущерба” становится невозможно из-за огромных эмоциональных (и часто материальных) вложений. Это немного напоминает ситуацию с деятельностью фирмы МММ в 1990-тые годы, когда у Сергея Мавроди не было более искренних и ревностных сторонников, чем люди, которых он обманул и обобрал - именно потому, что им было мучительно признать себя обманутыми и обобранными. Нынешние бедствия объявляются результатом чего угодно, кроме Майдана. Характерна недавняя карикатура - горит хата, люди пытаются ее тушить, в это время вор уносит большой мешок с надписью “Крым”, а из кармана у него торчат спички.
Можно любить или не любить Путина - но очевидный факт состоит в том, что отнюдь не он был автором Майдана, и отнюдь не он его поощрял и поддерживал. Это не путинисты метали коктейли Молотова и не депутаты государственной думы РФ произносили перед повстанцами воодушевляющие речи. Увы, киевскую хату спалили сами жители Украины (преобладающе Западной), при помощи и одобрении США и ЕС.
Но - тут перейдем к четвертому пункту - восприятие Запада украинскими революционерами исключает любую трезвую оценку. Надо сказать, в этом они полностью совпадают с революционерами российскими, которые тоже видят в неком обобщенном “Западе” волшебника в голубом вертолете, который только и думает о том, как совершенно чудесным образом преобразить жизнь людей в других странах. Мысль о том, что политики иностранных держав не являются ангелами света и служителями Мирового Добра, а являются подобными нам грешными человеками и служителями своих - а не украинских и уж точно не российских - национальных интересов, оказывается слишком дикой и кощунственной, чтобы допустить ее в сознание. Мысль эта, однако, вполне очевидна. Американские сенаторы, например, обслуживают американские национальные интересы. Было бы странно их в этом упрекать. Это их работа, таковы обязанности, возложенные на них избирателями. В их обязанности не входит обеспечение интересов других народов. Интересы иракцев, ливийцев, украинцев или русских интересуют их постольку, поскольку они могут быть как-то связаны с их интересами. США (как и любая держава) стремится увеличить свои возможности и обеспечить свою безопасность - в частности, возможность, при необходимости, как можно более быстро и полно подавить ядерный потенциал России. А для этого им хотелось бы иметь возможность разместить свои ракеты как можно ближе к ее границам. В частности, на Украине. Со своей стороны, российские военные и политики этого бы крайне не хотели - такой вот конфликт интересов, желания сторон вполне понятны, и, в общем-то, не дают основании видеть в какой-то из сторон мировое зло. При этом было бы явной фантазией думать, что те же США больше всего обеспокоены благополучием украинцев (или, в перспективе, русских) и всячески желают помочь им за их прекрасные славянские глаза. Государства и их союзы - США, ЕС, Россия, кто угодно еще - преследуют свои интересы. Частные лица - или неправительственные организации - могут действовать исходя из искренних принципов и убеждений. Государства действуют всегда исходя из своих интересов.
Обычно на этом месте оппонент иронически восклицает - “А! растленный Запад! Мировое зло! Хочет погубить нас за нашу великую духовность!”. Это как раз пример той манипуляции моралью, о которой у нас уже шла речь, стремление представить любой конфликт как этический. Державы Запада не являются ни мировым добром, ни мировым злом - они просто преследуют свои интересы.
Представьте себе две конкурирующие компании - скажем, Apple и Samsung. Отношения между ними складываются непросто - они ожесточенно препираются и судятся в судах разных стран. Понятно, что Samsung не интересуют интересы сотрудников и акционеров Apple, а в Apple неоднократно говорили о «войне на уничтожение» с коварным Samsung’ом. Риторика может быть довольно разгоряченной - основателя другой известной компании, Microsoft, Билла Гейтса, конкуренты сравнивали с Гитлером. Мы, однако, не видим этот конфликт как этический, как конфликт между Добром и Злом. Это конфликт интересов. Старинный спор хозяйствующих субъектов между собою.
Теперь представьте себе, что Samsung находит среди сотрудников Apple людей огорченных душою - кто-то считает, что его обошли давно заслуженным повышением, кто-то недоволен окладом, кого-то раздражает авторитарный стиль руководства компанией - и обращается к ним с возвышенной речью: «Друзья! Героические борцы за свободу Apple! Samsung, как вы знаете, близко к сердцу принимает интересы простых работников электронной индустрии по всему миру, и неустанно борется за их права. Восстаньте против нелегитимного руководства вашей компании, а мы поможем! Так мы сделаем мир гаджетов лучше и справедливей!» Наверное, даже мобилизовав всю нашу наивность, мы не сможем поверить, что Samsung действует исключительно из любви к страждущему человечеству в лице сотрудников Apple, а интересы самой корпорации тут не имеют отношения к делу.
Между тем, когда речь идет об отношениях между государствами, люди охотно верят, что целью их вмешательства во внутренние дела других стран - особенно поощрения внутренних смут и мятежей - является исключительно забота о правах и интересах населения, а интересы самых вмешивающихся не имеют отношения к делу.
Трудно понять, на чем основано такое верование. Государства действуют в интересах своих правящих элит, и, в какой-то степени, своего населения. Странно ожидать от них действий в интересах чужого населения. Риторика, представляющая любые свой действия как проявления чистого и беспримесного Добра и Правды мало поменялась со времен ассириян и вавилонян - но она мало что значит.
Это не значит, что державы являются адским злом - ни Samsung, ни Apple, ни Microsoft мировым злом не являются, более того, Microsoft тратит большие деньги на благотворительность - но они преследуют интересы своего руководства, своих сотрудников и акционеров, а не чужих.
Подведем некоторые итоги. Итак, в украинской революции мы видим 1)надрывный, достигающий квазирелигиозного накала пафос 2)морализацию конфликта, желание представить конфликт интересов как священную войну 3)отказ от ответственности 4) упование на внешнюю помощь. Что могло бы уберечь нас, в России, от этих поражающих факторов? Одним словом - охлажденность.
Когда мы сталкиваемся с пафосом, с надрывом, с призывами совершать смелые и героические деяния во имя Свободы, Достоинства, Права и других превосходных идеалов, особенно когда мы наблюдаем агитацию в стиле “Кто не скачет - тому позор! Стыдно не скакать, когда решаются судьбы страны!” - нам стоит поставить вопрос не о том, где тут Вселенское Добро, за которое мы смело в бой пойдем, а какие интересы стоят за всем этим - и надо ли нам поддерживать эти интересы.
Комментарии